Дети смерча - Страница 93

Сана разрыдалась, вспомнив это. Ее успокоили и рассказ продолжился. Девушке тогда повезло и она сумела спрятаться в закоулках библиотечного подвала. А когда выбралась, то вместо родного дома обнаружила выгоревшие руины и мертвого отца. Брат куда-то исчез, она долго искала его, но так и не нашла. У девушки не было ни родственников, ни знакомых, ни денег. Об окружающем мире она, выросшая среди книг и архивов, не знала почти ничего. Пару дней повозившись на пепелище, она пошла куда глаза глядят. Стража не пожелала искать банду, помочь ей тоже никто не захотел. О бродяжничестве Саны можно было бы написать отдельную книгу, но кому это интересно? Насиловали бедняжку бесчисленное количество раз, но ей все же повезло – никто не совершил с ней запретного. Несколько раз Сана заболевала и отлеживалась в заброшенных домах, боясь попадаться кому-нибудь на глаза – больных стража жгла живьем. Она быстро научилась бояться всего и всех, узнав свой мир с самой неприглядной стороны. Каждое новое знание, каждый новый опыт давался ей болью и кровью.

Она шла от городка к городку, от деревни к деревне. Кормилась когда подаянием, когда мелким воровством, а когда и проституцией. Но чаще всего голодала и холодала. Глаза девушки стали похожи на глаза затравленного зверька и мечта наесться досыта стала единственной ее мечтой. Так за два года бродяжничества Сана добралась до окраин новой столицы Фофара. Прямо за первыми лачугами она увидела на удивление уютный кабачок и решилась зайти, попросить каких-нибудь объедков. В таких заведениях почти не подавали, но голод оказался нестерпим – девушка не ела ничего уже дней пять. Да и замерзла до посинения, хоть погреться чуть-чуть, и то…

Войдя, Сана без всякой надежды окинула взглядом маленький, отделанный черным деревом зал. Он был почти пуст, только у стойки бара что-то пили несколько извозчиков, да у стены сидел за обильным ужином лысый старик в темно-красном теплом плаще с капюшоном. У него было жесткое, безжалостное лицо и равнодушный взгляд мутно-зеленых глаз. Тут оборванку заметил кто-то из официантов и замахал на нее руками, выгоняя на улицу. Сана, понимая, конечно, что это бесполезно, с отчаянной мольбой взглянула на лысого, жующего кусок сочного окорока. Он поймал ее взгляд, презрительно скривился и бросил ей:

– Пошла прочь! Не подаю!

И продекламировал:

В этом мире каждый сам за себя,
И никто не укажет дорогу…

Знакомые с детства строки что-то всколыхнули в застывшей душе девушки, и она дрожащим, срывающимся, тонким голоском завершила четверостишие:

Только стопчут, унизят тебя
И никто не подпустит к порогу…

Затем сгорбилась и пошатываясь побрела к выходу, в холод, ничего не видя от слез. Но у самой двери ощутила, как чья-то рука ухватила ее за плечо. Подняв голову, девушка увидела удивленное лицо старика.

– Откуда ты знаешь эти стихи?! – выкрикнул он. – Откуда?! Их не может знать никто, кроме меня и моего друга! Да он их сам и расшифровал не так давно! Говори!

Сана посмотрела на него и попыталась понять, что у нее спрашивают. Когда до нее дошло, она почти неслышно спросила:

– Вы знали моего папу?

– Твоего папу?! – переспросил, отшатнувшись, лысый. – Как его зовут?!

– Мастер-библиотекарь Радан Ап-Инар…

– А ты?

– Сана Ап-Инар.

– О, боже! – всплеснул он руками. – Девочка, да что же случилось?! Почему ты здесь в таком виде и просишь подаяния?! Я почти два года не получал ни единой весточки от Радана и очень беспокоюсь. Почему он не отвечает ни на мои письма, ни на письма наших друзей?

– Он… Его… – тут нервы несчастной девушки не выдержали и она села, где стояла, захлебнувшись отчаянным плачем.

– Понятно… – присел рядом с ней на корточки лысый. – Какая потеря… Какой ученый ушел! Никто ведь не верил, что возможно восстановить рукописи Давтрана. А он смог…

– Я помню… – сквозь слезы выдавила из себя Сана. – Мы с Афраном тогда вообще на цыпочках ходили, чтобы только его не потревожить.

– Меня зовут Ирап, девочка, – вздохнул он.

– Мастер Ирап Ап-Тациг? – подняла она на старика глаза. – Я же вам письма и писала, отец только подписывал.

– Сколько же ты вот так бродишь?

– Скоро уж два года… – вздохнула девушка. – С того самого дня, как…

– Удивительно, что тебя еще не лишили пола, – покачал головой мастер Ирап. – Или уже?…

– Нет, повезло…

– Ну почему же ты никому из нас, друзей твоего отца, не написала?! – хлопнул он себя ладонью по бедру. – Уж дочь-то Ап-Инара мы бы на улице не оставили!

Сана грустно вздохнула. Не рассказывать же, что у нее не было денег даже на письмо?… А потом, после первого изнасилования, она вообще забыла обо всем, слишком сильным оказался шок. Тут голод снова дал о себе знать.

– Спасибо, мастер Ирап… – поблагодарила она старика за сочувствие, затем смущенно опустила глаза и тихо спросила. – Простите, может у вас найдется что-нибудь поесть, а то я уже неделю ничего не ела…

– Старый я идиот! – хлопнул себя по лбу мастер Ирап. – Идем, девочка.

Он отвел Сану к столу и накормил превосходным ужином, каких она не едала все два года после смерти отца. А затем, невзирая на ее слабое сопротивление, отвел девушку к себе домой, заставил вымыться и уложил спать. Так она и осталась жить в доме мастера Ирапа, старик быстро полюбил дочь старого друга, как свою собственную. Всю жизнь он был одинок и вдруг, неожиданного для себя, обнаружил, что заботиться о ком-то на удивление приятно. А девушка ответила ему искренней привязанностью, заброшенный дом старого холостяка засиял чистотой, его теперь всегда ждал дома вкусный и горячий ужин, когда бы он не вернулся. Сана оказалась в знакомой с детства атмосфере – в доме мастера Ирапа было огромное количество книг и древних рукописей, и девушка сразу же занялась привычной работой – начала каталогизировать их и нашла при этом многие фолианты, которые хозяин считал безвозвратно утерянными.